Пятница тринадцатое — время для настоящих ужасов.

Идейный вдохновитель конкретно этого пятнично-тринадцатного ужаса —  Allora, которая сперва посадила мне этого ежа под череп, а потом имела неосторожность напомнить, что лучший способ экзорцировать что-нибудь -- это написать.

Сотне-Болливуд! АУ



Погожий и ясный весенний денек…
Кейн, лагерь, покинув, на солнышке лег
И, мысля себе о Софокле,
Вдруг слышит ужасные вопли.

Он мчится на берег: тот полон людьми,
Что смотрят, как тонет в реке Беллами.
Все этому очень не рады,
Но в воду не лезут -- вот гады!

Их вырастил в космосе тесный Ковчег,
Где нету в помине ни моря, ни рек.
Они вплоть до этого часа
Не знали ни кроля, ни брасса.

В груди ощутив благородный порыв,
Немедленно прыгает Кейн под обрыв.
И вот уж без лишних истерик
Он тащит беднягу на берег.

Спасенного Маркус кладет на живот,
Чтоб лишняя влага покинула рот:
Дышать неполезно водою –
И часто чревато бедою.

Но с талии мокрой спадают портки
(Резинка размякла в объятьях реки)
И задница Блейка, лилейна,
Белеет под взорами Кейна.

Казалось бы, что тут особого? Но
На белом темнеет большое пятно –
Невольной приманкой для взгляда
На гладкой поверхности зада.

Там, ухо расправив подобьем крыла,
Красуется родинка в форме осла.
(Такое мы видели ране,
Но только на киноэкране).

Почто же при виде пятна Беллами
В лице изменяясь, Кейн кричит: «Черт возьми!»?
А после, шатаясь немного,
К толпе обращается строго:

«Поверьте, вы это увидеть должны!»
И сам, миль пардон, приспускает штаны.
А там, на крутой ягодице,
Осел идентичный таится.

И Кейн говорит: «Благородный мой род
Издревле ослиную метку несет.
Фамильная родинка эта –
Отцовства прямая примета».

Глядит Беллами, ошалев, на отца.
«Рехнулся ты что ль, – говорит, – слегонца?
Не то сценаристы сдурели?
Не в Индии ж мы в самом деле!»

Но Кейн отвечает: «Наш прежний канал
Права Болливуду на днях передал.
А значит, возрадуйтесь, люди:
Мы с Сотней теперь в Болливуде.

О найденном сыне мы с Блейком вдвоем
У речки станцуем, а также споем…»

И оба, поправивши сари,
Колышутся в томном угаре…

Любимые актеры Гайдая поют не вошедшую в 12 стульев песню
В фильме "12 стульев" (том что снял Леонид Гайдай) звучит всего одна песня - та, которую пел Остап Бендер для мадам Грицацуевой. Помните, печальную историю про пирата, влюбившегося в креолку среди пампасов, в исполнении Валерия Золотухина? Но на самом деле, для фильма было написано две песни, но вторую пришлось убрать "по велению сверху"


Речь идёт о песне под названием "Полосатая жизнь" и звучала она уже в самом конце фильма. Но... Уже смонтированный фильм, прошедший худсовет, принесли на предпремьерный закрытый показ, на котором присутствовала министр культуры СССР Екатерина Алексеевна Фурцева. И вот, когда фильм уже закончился, то, как вспоминала Вера Ивановна Дербенёва - супруга знаменитого поэта-песенника, Фурцева встала со словами: "Эту песню, товарищи дорогие, из кинофильма надо выбросить! Она сразу оторвется от экрана, и ее будут распевать на всех углах. Хватит того, что советские люди поют "А нам все равно"!"

А так как фильм уже был смонтирован, Гайдаю пришлось идти на хитрость. Он убрал из песни только слова. А мелодия Александра Зацепина в конце фильма звучала под нейтральные "па да ба да ба падабаба..."

Но песня не пропала. Позже она звучала и по радио, и по телевидению. Вот, к примеру, в таком вот фильме-концерте 1977 года (с) ymorno.ru/index.php?showtopic=75377&hl=%E1%E5%E...*


youtu.be/ZUYJKHGfg3o

А тут целиком в варианте Золотухина с наложенным видеорядом из фильма.


Честно говоря не поняла чего Фурцевой не понравилась. Нормальная песенка.